Компьютерная опека - Станислав Лем

Прежде чем подойти к предмету, которому собираюсь посвятить это эссе, скажу, оглядываясь назад, что не однажды удавалось мне, в том числе и в произведениях «фантастической» science fiction, предвидеть будущие изобретения и открытия и их будущее влияние на земную цивилизацию. Это мне, конечно, удавалось, хотя на примере «этикосферы» покажу, как будучи правым, я ошибался, и потому был похож на стрелка, который попадает, но не очень метко — не в десятку (так хорошо не получается), а в девятку или рядом, либо очень близко с выбранной целью. Подчеркиваю, что разукрашенные моими рассуждениями и представленные сюжетными схемами фантасмагории вообще не должны были быть беллетризированными проповедями. Это значит, что я совсем не старался раскрыть какое-нибудь «настоящее будущее», а просто, как покажу ниже, пытался единственно вообразить себе, что цивилизация, достигающая высшей степени развития, может еще сделать так, чтобы не умереть или не уничтожить себя.

То, что я сумел выдумать, было плодом поиска каких-либо техноподобных решений, причем для меня было очень важно, чтобы я сам мог видеть их осуществимость, даже если пока они были подобны волшебному преодолению угрожающих обществу конфликтов — и не каких-нибудь, а надвигающихся, либо уже наполовину присутствующих, как гроза, которой так же нельзя противостоять традиционными методами, как не может полиция вместе с армией остановить и обезвредить извержение вулкана или землетрясение. Как известно, некоторая часть великих глобальных опасностей спровоцирована посредством технологической деятельности цивилизации, например, результаты химических реакций повышают температуру окружающей среды, что вызывает таяние ледников и небезопасное смещение огромных масс атмосферы. Известно также, что существуют планы противодействия вредным технологиям — сберегающие технологии, но так как стоимость вторых должна была бы обременить владельцев тех первых, никто не стремится к такой спасительной стабилизации. О том, что великие действия должны потянуть за собой огромные расходы, я не думал, а скорее ошибочно пренебрегал той конечной связью инновационных инвестиций с инвестициями капиталов, потому как я предполагал, что человечество не будет безразличным к результатам таких действий, которые будут угрожать существованию его самого. Ведь никто, с аппетитом поглощая печеную утку с яблоками, не глотает при этом вилку или нож, и поэтому я полагал, что то же самое происходит и с наибольшими земными ценностями. Однако, когда мое поглощение утки опосредованно, но сильно, связано с проглатыванием ножа соседом или, будем менее метафоричны, когда аппетиту обжоры на зажиревшую болезненной тучностью гусиную печень не помешают знания о мучениях гусей, дело неприятно осложняется — уже не обязывает принцип «не делай другому то, чего не желаешь себе». Но это неубедительно, поэтому хочу представить, как я придумал некий спасительный для общества технологический проект и как он начал исполняться в нашей действительности. Я лишь добавлю, что китайцы, как дети, запускающие воздушных змеев, не имели и не обязаны были иметь понятия о давлении воздуха на этих змеев, в сущности того самого, которое делает возможным не только их полет, но и полет самолетов, перевозящих по несколько сот человек с континента на континент. Иногда практика, даже игровая, опережает теорию, а иной раз теория, как в случае водородной бомбы, опережает практику. Но к делу.