Сенькины привычки-3 - Ева Светлова

Ева Светлова

Сенькины привычки-3

Фото автора

++++++++++

Я лежал, растянувшись в тени куста помидора и отгонял хвостом приставучих мух. Солнце стояло в зените. От жары потрескалась земля и скукожились листья на всем, что Лысый, муж хозяйкин, вчера не успел полить из шланга. Я потрогал лапкой лунку, которая не высохла за ночь – не зря мы с хозяйкой Лысого держим. Зимой с витаминами будем. Приятно пах куст валерианы с соседнего огорода,  но лень было даже встать и подойти поближе, понюхать, подкопать под корень, надкусить чуток. Потом, когда жара спадет, попробую корешка.

Издалека донесся голос хозяйки. Она кушать звала. Не хочется ничего, только лежать вот так, слушать ветер в деревьях, птичий звон, музыку из гаража, где Лысый со своей машиной все лето возится. К тяжелому року я привык,  даже не подскакиваю, как при звуках пылесоса. Пожалуй,  съел бы я мороженого, сливочного, из морозилки.

Лапы с мягкими подушечками, но довольно острыми коготками саданули мне по морде.

- Да ну тебя, Мурка, - отмахнулся я хвостом. – Дай отдохнуть старику.

Мурку Лысый притащил в подарок хозяйке к восьмому марта. Маленькая, но уже все кушала, в лоток ходить научена, и даже мышей ловить умеет. Ладно, пусть живет у нас, только не шалит. И мне не так одиноко, и хозяйке спокойней по ночам.  Я ведь за мышкою не угонюсь,  не тот,  что в молодости стал.

Мурка легла рядом, растянулась, потягиваясь  и трогая лапой травинку. Красавицей станет к зиме, когда подрастет. Полосатая, с рыжинкой,  зеленые глазищи на пол морды, шерстка мягкая, густая, на хвостике чуть длиннее,  а в лапоухих ушках кисточки торчат.

- Иди, там кушать дают, – муркнула  звонко. - Витаминки пахучие.

И подскочила молнией на дерево, повисла на одних когтях, острой мордочкой к ветке, где воробей неосторожный сел.

Шум борьбы, громкое предсмертное чириканье, и Мурка, довольно урча, прыгнула на землю с добычей в зубах.

- Будешь? – она готова поделиться даже комком теплых перьев с грамочкою мяса.

- Да ну тебя. Расшумелась! - Я тяжело поднялся.

Левая передняя лапа застряла в ошейнике, и вытащить ее не получалась. Так и попрыгал, на трех. В конце грядки присел отдохнуть и оглянулся. Мурка резвилась с дохлым воробьем, толкала его лапой, подбрасывала, трепала тонкими клыками, заточенными, как иголки. Я даже гордость за нее почувствовал – моя воспитанница!

Прошел мимо кустов смородины с редкими листьями, мимо вонючего укропа, иссохшего до бледных палок с шелестящими корзинками,  мимо темного беззубого зева собачьей конуры. Джек прошлою зимою сдох, в самую метель с морозами. Лысый тогда вырубал для него лопатой яму в конце огорода, под грушей. Я последний раз понюхал лапу Джека, лохматую, закоченевшую, и будто звоночек раздался оттуда, сверху: скоро и твой черед, Арсений. Я чувствую, что мне чуток всего осталось, вот только Мурку себе на смену подготовлю.