…И хрюкотали зелюки, как мумзики в мове… - Иван Витальевич Безродный

Арчи Престон проснулся в прекрасном расположении духа. С минуту он нежился в кровати, не открывая глаз, потом соскочил на пол и, желая пройти в ванну, со всего размаха наткнулся на трельяж, заставленный всякими банками-склянками Розалии. Потирая ушибленный лоб, он развернулся, моргая, и уставился на комнату, более не решаясь сделать ни шагу. Кажется, я еще сплю, решил он и усмехнулся. Забавно, однако. Только бы вот с такими снами не проспать на работу, шеф с него три шкуры сдерет — сегодня надо сделать месячный отчет.

С одной стороны все было как обычно, а с другой… Арчи потер глаза и сильно ущипнул себя за ухо. Все оставалось на своих местах. Точнее, наоборот — все находилось НЕ на своем месте. Дверь из спальной оказалась на месте трельяжа — справа от окна, а не слева; кровать также была не на месте. Цветы в горшках, так любимые его женой, висели где угодно, но только не там, где благоухали еще вчера вечером. А на красочном рекламном плакате обнимающийся парень с девушкой незаметно поменялись местами. Надпись под ними, раньше гласившая: «Счастье — в полетах на Боинге!», теперь невозможно было прочесть. И именно она навела Престона на решение отгадки.

— Эврика! — подобно древнему Архимеду вскричал он, довольно разглядывая комнату, но уже в отражении зеркала трельяжа.

Вот ТАМ все встало на свои места. И кровать там, где надо, и телефон с кнопками в обычном порядке, и пижама застегивалась слева направо, и снова «счастье было в полетах на Боинге».

Но… это было так ТАМ… Арчи провел рукой по стеклу. Оно было холодное, гладкое и твердое. Чушь какая-то, подумал он. Может, на ночь съел чего несвежее? Кажется были всего-навсего блинчики…

Впрочем, это же сон, и бестолковому ежу понятно! Расскажу потом Розалии, вот смеху-то будет!

Ясно, что он, как Алиса, попал в Зазеркалье. Здесь все наоборот. Ага! Престон изогнул шею, пытаясь разглядеть родинку, которая у него находилась чуть ниже левого уха. Она была на месте. На своем обычном месте. Я-то нормальный, удовлетворенно подумал он и, насвистывая, отправился в ванну. Пусть будет, что будет. Может, и кэрроловский Кролик его уже поджидает?

— Эге-гей, Кролик, я тут! — весело крикнул он, распахивая дверь.

Снизу, из кухни, раздалось недовольное ворчание жены.

— Ты, кажется, забыл, что тебе сегодня нельзя опаздывать на работу, — сказала она, выходя в холл. — Я уж хотела идти будить тебя.

— Ничего, мой зайчик, — хихикнул Престон, — всегда успеется. Я ведь сплю.