Избранница дракона: меж двух огней - Александра Сергеевна Осенняя

Какое-то время спустя

Щелкнул замок на двери, и я успела подскочить до того, как в палату вошла санитарка. Появление медсестры означало, что наступило время завтрака. Утренний приём пищи здесь длиться с семи до девяти утра, ровно два часа, поскольку не все пациенты психиатрической клиники ведут себя также тихо, как я и многие другие. Некоторых приходиться связывать или одевать в смирительную рубашку, чтобы покормить насильно, потому что некоторые психически больные пациенты наотрез отказываются от приёма пищи. Но это точно не про меня. Во-первых, я здесь по собственной воле. Во-вторых, я не психически больная и даже не дебоширка, поэтому, как пошутил один молоденький санитар, связывать меня интересно будет только в одном случае. Намёк был явно пошлого характера, но парень он хороший, мы с ним много общаемся. Я это вам, как ведьма говорю.

И сейчас, вы слегка ошарашенные, спросите, что я делаю в психиатрической больнице, да ещё и по собственной воле?! Моим ответом будет — прячусь. Да, пожалуй, именно это я и делаю. Скрываюсь от мамы и отчима, от лучших подруг и друзей, от всего мира и, наконец, даже от самой себя. Но, как бы я не старалась, насколько сильно не бежала бы, от самой себя убежать не получается. Даже во снах. Теперь я боюсь одиночества, потому что, как только остаюсь одна, мне приходится встречаться с самой собой, а я ведь пытаюсь убежать, помните. Иногда, кстати, у меня это получается. Например, от одиночества я спасаюсь, проводя энное количество времени в общих залах, просто наблюдая за пациентами. Таким образом, я отвлекаюсь от мыслей, преследующих меня внутри.

Когда приходит время для сна, санитарка даёт мне сильное снотворное, и я забываюсь глубоким, почти беспробудным сном. Можно сказать, сплю, как младенец. Правда, перестала видеть сны. Это, как чёрная дыра. Засыпаешь и тут же открываешь глаза. Кажется, прошёл миг, а на деле часов восемь, не меньше. Знаю, злоупотреблять снотворным не рекомендуется, мне даже врачи так говорят, заботясь о моём здоровье, но если не приму, ко мне явится голубоглазый, светловолосый, вечно усмехающийся дракон и, коснувшись моей щеки, скажет «моя Алекс». Обычно после таких снов я просыпалась от собственного истошного вопля. Просыпалась, впрочем, не только я, а вся психиатрическая клиника. Вопреки звуконепроницаемым стенам, мои голосовые связки оказались сильнее толщи стен.

— Алекс, время завтрака, — мягко напоминает санитарка.