Время под колоколом - Владислав Валентинович Петров

ВЛАДИСЛАВ ПЕТРОВ

ВРЕМЯ ПОД КОЛОКОЛОМ

...Осени старая лошадь скачет своей дорогой. Осени старая лошадь с красною бородою, на губах - пена, а за осенью - дух океана и блуждающий запах могильного тлена. Эти дни, что с небес ниспадают, как пепел, этот пепел, который должны разнести по земле голубки, эти нити, сплетенные забытьем и слезами, это время, дремавшее долгие годы под колоколами, эти ветхие платья, эти женщины, видящие, как падают снежные хлопья, эти черные маки, взглянув на которые, люди прощаются с жизнью - все мне попадает a

руки, которые я подымаю к дождливому небу...

П. Неруда "Осень"

Карлос II, король

Его католическое величество возвращался в Толедо из Эскориала в дурном расположении духа. Часть пути он проделал верхом и теперь, утомленный, сидел, забившись в угол кареты, и по старой привычке грыз ногти.

Он ощущал, как в глубине души поднимается волна черной желчи, и с непонятным даже ему самому наслаждением ждал, когда она окончательно созреет и выплеснется наружу. Болезненно самолюбивый, он словно специально взвинчивал себя: гнев, как наркотик, освобождал его от страха за свое королевское достоинство.

Против ожидания пребывание в Эскориале не развлекло короля. Строительство нового дворца продвигалось медленно - не хватало денег. Карлос знал об этом, но все равно вид полувозведенных поросших мохом стен удручающе подействовал на него. Замок-дворец выглядел символом всего, что делалось в гигантских королевских владениях: размах, претензия на величественность, мрачность и... неоконченность.

Хозяйство страны находилось в совершенном расстройстве. Увеличение налогов и конфискация золота, поступающего из Америки, помогали мало. Карлос уже подумывал над тем, чтобы по примеру отца, короля Филиппа II, объявить государственное банкротство.

Казна была пуста - все съедали многочисленные войны.

Бурлили Нидерланды, строила козни Франция, вероломная Англия, кишащая еретиками, мешала властвовать на море. И даже дома, в Испании, Карлос не чувствовал себя спокойно. Всюду мерещились заговоры, проклятые лютеране плодились, как черви из гнили, и, казалось, никакие костры не в состоянии выжечь эту заразу.

Королевский кортеж перевалил по мосту Алькантара через надоенную осенними дождями Тахо; колеса застучали по мостовой. Карлос вялой рукой сдвинул занавеску.

День близился к вечеру. Убранная золотом карета неслась по притихшим улицам Толедо, и редкие горожане, как мыши, спешили забиться в щели и подворотни, чтобы не попасться на глаза своему отцу и заступнику - своему королю.