Святые горы - Юрий Маркович Щеглов

В предместьях они появились почти неслышно, — как в глубоком сне, — и неизвестно, с какой стороны, откуда. То ли по шоссе прикатили на мотоциклах, то ли снизу, оттуда, где начинаются яры, — до сих пор спорят.

Жители знали, что они придут. Последние сутки улицы лежали молчаливыми, опустелыми — бетонированные каналы, из которых ушла вода. Остаток обреченных на окружение частей прокатился по ним — по каналам — врассыпную, вслепую — позапрошлой ночью и тоже, как во сне, почти неслышно.

Давно известно — в темноте солдатам отступать легче. Никто не глазеет с укором: ни дети, ни женщины, ни старики. Враг же, по понятным причинам, стремится занимать города на рассвете. Так было во все войны, всегда. Так случилось и на этот раз.

Еще не взошло солнце, как за рекой ахнул взрыв и воцарилась четкая тишина. Затем раздался ровный гул танковых моторов. В предместьях его поглотила роскошная, не успевшая стать по осени жестяной зелень. А в самом городе окна домов были занавешены одеялами, зашторены крепко. Разве просочиться звуку?

Первым по одной из главных улиц сумасшедше, со снятым глушителем, пронесся мотоцикл. Его злобное фырканье оповестило о смене власти.

Солдат въехал, качнувшись и подскочив в седле, на тротуар. Накренив пустую коляску, выключил мотор. Он стряхнул черные краги, шевельнул скрюченными пальцами и, вытянув прямо зубами из нагрудного кармана огрызок сигары, задымил, щурясь на мощную темно-красную колоннаду старинного университета. Сдвинув заляпанную глиной каску и отерев рукавом мундира пот, он небрежно — опалой перчаткой — посигналил остальным мотоциклистам, медленно подплывающим к скрещению улицы и тополиного бульвара. Огромное полотнище флага над ведущим — из матово-блестящей материи с серебряными кистями и еще какими-то причиндалами — натягивал холодный рассветный ветер.