Воспоминания - Юрий Карлович Олеша

Юрий Карлович Олеша

Воспоминания

Содержание

Эдуард Багрицкий

Об Ильфе

Встречи с Алексеем Толстым

ЭДУАРД БАГРИЦКИЙ

В 1915 году в Одессе был издан ряд поэтических альманахов. Я помню три названия: "Серебряные трубы", "Авто в облаках", "Чудо в пустыне".

В одном из них было напечатано стихотворение Эдуарда Багрицкого "Суворов".

В нем были такие строки:

В серой треуголке, юркий и маленький,

В синей шинели с продранными локтями,

Он надевал зимой теплые валенки

И укутывал горло шарфами и платками.

В те времена по дорогам скрипели еще дилижансы

И кучера сидели на козлах, в камзолах и фетровых шляпах;

По вечерам в гостиницах веселые девушки пели романсы,

И в низких залах струился мятный запах.

Когда вдалеке звучал рожок почтовой кареты,

На грязных окнах подымались зеленые шторы,

В темных залах смолкали нежные дуэты

И раздавался шепот: "Едет Суворов!"

Это стихи восемнадцатилетнего поэта. Мне и теперь они кажутся замечательными по ритму, лиричности и вкусу, с которым они написаны. Так начинал Багрицкий.

Он жил на Ремесленной улице, в затхлой еврейской квартире, с громадными комодами среди темных углов... Это было очень неуютное, мертвое жилище:

Еврейские павлины на обивке,

Еврейские скисающие сливки,

Костыль отца и матери чепец

Все бормотало мне:

- Подлец! Подлец!

Так он изобразил свое детство впоследствии в страшном стихотворении "Происхождение". Когда он лежал в больнице, перед смертью, в последнюю свою ночь, он сказал сиделке: "Какое у вас лицо хорошее, - у вас, видно, было хорошее детство, а я вспоминаю свое детство и не могу вспомнить ни одного хорошего дня".

Какое ж надо было иметь замечательное дарование, чтобы, вспоминая детство, в котором не было ни одного хорошего дня, сказать о нем так:

Стучал сазан в оконное стекло;

Конь щебетал; в ладони

Ястреб падал;

Плясало дерево,

И детство шло.

Как это хорошо сказано - в чисто поэтическом смысле, в смысле применения метафоры - о коне, что он щебечет, и о дереве, что оно пляшет.

Я долго дружил с Багрицким. Он был для меня просто Эдька. Мы все немножко подтрунивали друг над другом, все не слишком серьезно относились друг к другу, - я говорю о группе поэтов: Катаев, Багрицкий, я, Зинаида Шишова, Адалис, впоследствии Кирсанов. Мы все не слишком уважали друг друга. Я, конечно, всегда знал, что Багрицкий первоклассный поэт, но теперь я как-то по-новому прочел его книги, и в них обнаружились для меня совершенно исключительные вещи.