Тайны отдела охраны музеев - Тереза Тур

30 июня 3: 55. Дом на Петровской набережной.

Санкт-Петербург. Нева. Белая ночь.

Звучит романтично. Почти как начало стихотворения или нежного, чуть печального романа.

Однако в этой ночи ничего красивого и романтичного не было… Красно-синие, нервные всполохи машин дежурной части. Оцепленная желтой лентой детская площадка. Люди в форме с какими-то нарочито равнодушными лицами. Бледное лицо мужчины. Ребенок, плачущий на его руках. Время от времени взгляд кого-то из людей в форме натыкался на этого мужчину… и становился почти человеческим.

— Пожалуйста, — тогда говорили ему, — идите домой. Как только что-то будет известно…

— Понимаете, — в сотый раз начинал объяснять мужчина, прижимая к себе еще крепче малыша, — моя жена никогда бы…

— Мы понимаем, — и в голосе появлялось рефлекторное псевдосочувствие, от которого становилось еще горше.

К ограждению, возле которого с открытыми глазами дремал сержант, подъехал крутой мотоцикл со «скромным» логотипом BMW на бензобаке. Сержант завистливо присвистнул — и настороженно взглянул на мужика, одетого в стиле крутого байкера: черная кожа, крутой шлем, похожий на немецко-фашистскую каску.

Мужик тем временем подъехал, заглушил сыто и негромко работающий мотор, снял шлем, нацепил на руль… и направился прямо к ограждению. Уверенно так направился. Привычно.

— Куда! — жестко сказал охранитель желтой ленточки. — Куда прешь?

Увидев алую ксиву с золотыми орлами, служивый сначала вытянулся, но потом, посмотрев внимательнее — уж очень ему не понравился неуместный здесь байкер — заорал:

— Че, совсем охренел! Отдел музеев?!

— Старшего позови, — без тени возмущения сказал мужик в черном.

Было ему на вид лет под сорок. Не высокий, крепко сложенный. Добродушное круглое лицо каким-то чудесным образом было одновременно и брутальным, и обаятельным, и… незапоминающимся… Живые, блестящие глаза имели особенность зрачка в большинстве случаев занимать всю радужку, от чего казались черными и хитрыми. На самом же деле они были ярко-синие, искренние и наивные, особенно в тех случаях, когда это необходимо. Большой, чуть шершавой ладонью привычным движением он погладил гладко выбритую макушку и скривился не то в улыбке, не то в усмешке, чуть пожимая плечами, встречая озабоченно семенящего к нему мужчину.

— Иду я, иду, — на вопль сержанта отозвался уже следователь, — свои это, пропусти. Добрый вечер, Егор Иванович!

— И вам не болеть, господин старший следователь.

Байкер преодолев заграждение и бдительного охранника, уже пожимал руку старшего.