— Добрый вечер, простите, не возражаете если я подсяду? — учтиво вопрошает незнакомец молодую девушку, стоя подле кованной скамьи.
— Нет, присаживайтесь, — благосклонно ответила та, кивнув головой. Не заостряя внимания на незнакомце, она вновь перевела взор на открывавшийся предзакатный пейзаж. Мужчина, тем временем грациозно подсел к незнакомке, краем внимания отмечая ее статуру, а в особенности выражения лица и чувств, мерцающих в глазах.
Расслабленное положение рук, скрещенных на правом бедре, расправленные плечи, прямая спина в идеальной осанке, твердо вскинутая голова в немом спокойствие. Легкая улыбка, открывавшая маленькую ямочку на левой щеке, опавшие скулы, не выражающие аристократических черт. Брови, идеальным домиком расположены под короткой челкой, что развевал на бок легкий, прохладный ветер, лоб не располасован ни единой морщинкой. Глаза, источающие лишь покой, пустое наблюдение за окружающей средой: безэмоциональное, незаинтересованное чувство удовлетворения, принятия истинного расположения вещей, что навязало общество или тех условий, которые существуют, не нуждаясь в общей оценке. Как много выражает столь безобидное создание, как много кроется за этой безнадежностью, беззащитностью, скрытых в глубинах ее личного потенциала? Хотелось бы вечно любоваться сей невинностью, находясь рядом с которой, чувствуешь собственное удовлетворение всей эгоистичностью этого мира и столь не свойственный покой, при котором ни одна из всевозможных проблем не кажется важной. Но для всех присуще иное освещение. Достаточно было отвести на миг взгляд или в моем случаи сделать непростительную вещь, поддаться нуждам собственного организма и лишь на мгновенье прикрыть глаза, как вихрь противоположных впечатлений захлестнул с новой необузданной силой, принуждая самому выпрямить спину, невольно вспомнить о своем месте и том обстоятельстве, что передо мной восседает незнакомый человек к которому я собственно не имею никакого отношения, не говоря уж о праве задерживать на ней взгляд. От расслабленности не осталось и следа. Неподвижное положение ног, твердо упирающихся в землю высокими каблуками, руки, цепко прижаты к бедру в явно не удобном положении. Идеальная осанка, насильно расправленные плечи и гордо вскинутая голова в немом превосходстве, выдавали все: все высокое похождение, что несомненно выражал ее стан, обременительно ложась на возраст ранее молодой девушки. Губы, изогнуты в насмешливой ухмылке, более остро выражена ямочка на левой щеке, осведомляли об эгоистичных намерениях. Опавшие скулы больше не казались невинной гордостью простолюдинки. Брови, отныне изогнуты в ожидании невысказанного вопроса. Глаза, некогда покоряющие непринужденностью, устным обещаньем порядка в навязанном обществом укладе, а проще говоря — свободе, уверяли об беспринципности, грубо говоря об опасности в попытке какого либо действия с моей стороны по ее отношению. Выражение во взгляде, что возможно было расценить лишь как вызов всему миру, строптивость, эгоизм, жестокость, готовность ко всему, достаточно лишь малейшего намека на посягательства к ее воле. Враждебность, исходящая от столь кричащей натуры, провоцировала уходить, встать и исчезнуть, убраться подальше, хотя бы для сбережения собственных чувств.
