Махно и махновское движение - Александр Владленович Шубин

Его имя в нашей стране знают все. Но для миллионов людей батько Махно — скорее сказочный герой, чем реальное историческое лицо. Он бандит и народный герой, благородный рыцарь и символ разбушевавшейся толпы, практик анархии и диктатор, алкоголик с безумным взглядом и практичный крестьянский вождь. Сколько людей, столько образов — переплетающихся и противоречивых.

История сегодня для многих — своего рода фэнтези. Исторический роман, который читают с телеэкранов драматурги и публицисты. Они продолжают традицию тоталитарного прошлого, когда история переписывалась в зависимости от «общественных потребностей». Это увлекательно, но опасно. Когда художественное произведение выдается за документальную правду, люди теряют возможность извлекать из истории жизненные уроки, они оказываются жертвами произвольных толкований жизненного потока и подчиняют этому толкованию свою жизнь. Когда журналистика и беллетристика пожирает историю, она претендует на власть над сознанием, на тотальный контроль.

Махно был одним из первых в нашей стране борцов с тоталитаризмом, и именно поэтому его образу пришлось в полной мере испытать на себе действие «машины правды» и коммунистов, и их противников. Реальный Махно не вписывался в их «правила игры». Он был революционером, но боролся против большевизма. Он был принципиальным противником Ленина, но сражался и против белых. Он, рабочий, бросил вызов самой идее пролетарского государства. Но прежний, дореволюционный строй был для Махно не меньшим злом, чем большевизм. Он искал свой, третий путь между этими Сциллой и Харибдой, и сумел увлечь за собой огромные массы трудового люда. Махновская «республика на колесах» была символом сопротивления любой диктатуре — красной или белой. Махно был анархистом, но понимал под анархией не хаос, а общество самоуправления и самоорганизации, при котором люди живут без бюрократов, капиталистов и помещиков. Одна идея в ряду великих утопий, из осколков которых складывался XX век.

В условиях социального распада, революции и гражданской войны можно было творить и пробовать любые социальные формы, но жизнь заставляла то и дело отступать от идеальных схем Махно был практиком, и за это ему доставалась и от союзников идеалистов, и от врагов, которых он частенько «обходил» на крутых виражах истории Российской революции. Так или иначе, махновцам удалось создать модель общества, в которой большинству населения жилось лучше, чем при большевиках и белых. Их вожаку удавалось серьезно влиять на направление исторического потока, срывая планы красных и белых стратегов. И это уже не мало. Этот след в истории у Махно уже не отнять. Его не замазать никакими мифами.