Носатый и Фавн - Михаил Иосифович Назаренко

Михаил Назаренко

Носатый и Фавн

Святочный рассказ

...Все яблоки, все золотые шары.

Борис Пастернак.

Все, что мы достоверно знаем об этом, стало известно исключительно благодаря пытливому уму и щедрому перу Плутарха. В одном из параграфов его диалога "Об упадке оракулов" (а именно семнадцатом) сказано следующее: Трирема плыла из Пилоса в Рим и остановилась возле гористого берега острова Пакса.

Декабрь - опасное время для путешествий морем: не стоит зимой беспокоить Нептуна. Но императорский приказ не знает времен года; и вот, корабль, идущий в метрополию, загружен особого рода товаром: всем, что еще не вывезено из обнищавшей полуварварской страны в холеную, сытую, браво марширующую столицу. Камни. Обломки мрамора. Руки, бедра, головы забытых богов. Облупившаяся краска, выбитые глаза, алебастровая флейта, зажатая в обрубках каменных пальцев... Разбитые, растоптанные, униженные - не отличить Аполлона от сатира. По всей Элладе предприимчивые торговцы рылись в развалинах святилищ, разрушенных, быть может, еще во времена персидских войн. За находки божественный Октавиан Август щедро платил из государственных фондов. Злые языки, пока еще ходившие на свободе, прозвали императора "вазовщиком": он, почетный покровитель общества трезвенников при алтаре Доброй богини, испытывал необъяснимое пристрастие к старым амфорам, так что цены на них взлетели вдвое против прежнего. Олимп оставался равнодушен, а если порою гора и скрывалась за хмурыми тучами, в народе говорили: это атмосферное явление, - и археологический промысел не прекращался.

На этот раз Фортуна явно отвернулась от гробокопателей. Ввиду генеральной экуменической переписи населения отплытие задержалось и всей команде пришлось выстоять длиннейшую очередь в местную демографическую контору. Дурной знак - отложенное отправление, однако же весь первый день плавания корабль резво шел под парусами; только назавтра, когда время подбегало к полудню, Нот (южный ветер) дернулся и стих, вода под веслами загустела, словно мед, и надсмотрщик не мог заставить рабов сдвинуть трирему с места. Не помогли ни молитвы, ни жертвы.

Корабль застыл в проливе, меж густолесных берегов. В знобком воздухе шуршали невидимые крылья ангелов, летевших на восток. Под тусклым небом висела тишина. Она, как вода, густела, вбирая в себя шумы и голоса, и, когда мир уже дрожал от напряжения, прорвалась криком:

- Умер Великий Пан!

Таковы достоверные факты.