Март 1953-го - Ефим Аронович Гаммер

— Чтобы ты об одну рюмку уже напился и упал на улице спать, — говорил мой дедушка Аврум Жоре-дегустатору, который обходил чистильщиков обуви на предмет проверки качества ваксы и сапожных щеток.

Дедушка Аврум приехал с нами в одном эшелоне. С Урала в Ригу. В декабре 1945 года. До того он работал в Оренбурге вахтером. На 245-м авиационном заводе. Но когда предприятие переименовали в 85-й ГВФ и перевели в Латвию, ему припомнили ГУЛАГ, лагерь под Соликамском, где он сидел, пока не попросился добровольцем на фронт, и отказали в доверии.

«Нельзя доверять бывшему зэку оружие, — решили в отделе кадров. — Пусть лучше берет в руки щетки и ваксу, это более пристойно для человека с судимостью».

Так что дедушка был чистильщиком обуви на самом деле, а Жора числился дегустатором только по прозванию. Из-за любви к напиткам, имеющим градусы. Особенно он любил попробовать — какая на вкус дедушкина вишневка, приготовленная по одесскому рецепту со спиртовым наполнением.

По прозванью Жору именовали заочно, когда он не слышит. А при встрече совсем по-другому: «товарищ старшина». Отсюда легко догадаться — Жора-дегустатор служил в милиции. Причем не первый год. Зимой ходил в шинели, летом в кителе и галифе, на плечах погоны с золотыми молотками, на боку пистолет ТТ.

Нам очень хотелось потрогать заманчивый пистолет, крайняя плоть рукоятки прилипчиво манила из задней прорези кобуры. Но подобное святотатство не полагалась по детскому чину. И поэтому мечталось: пусть хотя бы раз исполнится дедушкино пожелание: «чтобы об одну рюмку он уже напился и упал на улице спать».

Мечты, мечты, как много в дивном слове… Чего? Надо разобраться, если помозговать.

И мы решили помозговать: одна голова хорошо, а две лучше. У нас же было точь-в-точь, как по уговору, две. Моя и Лёнькина. При этом голова двоюродного братца числилась по шапочному разбору больше моей на размер, хотя он и родился на год позже. Моя была маленькая, но — удаленькая, держала в мозгах много стихов. За что меня и прозвали в школе, по ассоциации с фамилией, Гомер. Иногда, правда, мою голову определяли иначе — «бедовая». Но я дулся на это определение.

Согласитесь, не по душе носить черепушку, начальными слогами похожую на беду. Лучше нечто удаленькое. Ну, и носил — не снашивал. Тем более что взрослые, но не очень умные люди, которые даже слесарного молотка не припасли для хозяйственных нужд, нередко, в присутствии соседей, завидовали мне вслух: «Нам бы твою голову! Такой головой гвозди в стенку забивать!»