Шел, февраль 1995 года. Игорь, махнув рукой на свой педагогический стаж и работу учителя, которая абсолютно не давала возможности кормить семью, подался, как и многие, в перекупщики. Затарившись разнообразным ходовым товаром по совету друга-коммерсанта, он отправился на своей видавшей виды шестерке по отдаленным селам. Туда вроде реже доезжают собратья-коммерсанты.
Села были все похожи между собой как братья близнецы. Облупившиеся здания разных ДК и магазинов советской постройки, стихийные базарчики состоящие из двух-трех приезжих торгашей. Да, друг был прав, его приезд даже с таким мелко-разнообразным хламом как жвачки, сувениры, косметика и небольшой набор шмоток, привлекал внимание. Особенно активно раскупали разную мелочевку школьники, прибегая на переменах.
Его внимание привлекла парочка школьниц лет по десять-одиннадцать, отирающихся возле машины, на капоте которой собственно и был разложен нехитрый ассортимент товаров. Девочки уже довольно долго жадно рассматривали товары, тихонько между собой переговариваясь. Они уже не первый раз прибегали.
— А скажите, когда у вас раскупят все жвачки, можете отдать нам блок из под них? — обратилась в нему видимо более смелая девочка.
— Да, конечно. А вы и сами покупайте, — решил с агитировать он их.
— Не, денег нет. — ответила расстроенно «просительница».
— А ты папу попроси, пусть даст.
— А, он нас бросил лет пять назад, — беззаботно махнула рукой девочка.
— Тогда, маму.
— А она в больница.
— И что ж ты сама дома живешь? — озадачился Игорь. Маловата она была вроде для самостоятельной жизни.
— Почему сама? — удивилась искренне девочка, — с сестричкой. Я ее после школы забираю с садика.
— Ага, а еще у нее дома отара овец, масса курей, пара собак и еще кто-то там зубастый… — хихикнула ее подружка.
— Ты решила всю мою живность перечислить? — фыркнула «просительница» на подругу, — главное рыбок не забудь!
Игорь мог только глазами хлопать. Девчонка явно не врала и, похоже, даже не понимала, как звучит то, что она рассказывает, со стороны. А подначки подруги, изображали вообще уж мрачную ситуацию. Немного подумав, он взял одну их упаковочек жвачки «Стиморол», на которую они смотрели как на нечто недосягаемое, и протянул девочке.
— Не, я про коробку пустую говорила… растерялась девочка, — у меня денег нет…
— А это подарок, — улыбнулся Игорь
— Спасибо, — девочки удивленно и счастливо улыбнувшись, ускакали в школу, под трели звонка.
Спустя пару перемен они снова пришли, подружка «просительницы», повертевшись у товара, побежала дальше, а эта стояла и смотрела жадными глазами на лаки, цветные резинки, заколки…Игорь не выдержал этого взгляда и, так как других покупателей пока не наблюдалось, ушел сел в машину. Он видел, как девчонке хочется хоть что-то из того, что лежит перед ней. Она неоднократно брала в руки ту или иную вещь, долго рассматривала и со вздохом клала обратно…И главное копеечные же вещи, лак, заколка, резинка, а для нее явно недоступные. Девочка была одета чистенько, но бедно. Какое-то непонятное пальтишко, страшненькие сапожки, вязанная шапка, вязанные варежки. Две русые косички были завязаны обычными черными резинками, которые нарезают с велосипедных скатов…Но все это он рассмотрел как ни странно не сразу (может поэтому его так шокировал ответ про папу и маму), открытый взгляд каких-то каре-болотных глаз в обрамлении пушистых ресниц и неожиданно черных бровей хорошо отвлекали от общей бедности одежды. И взгляд был умный, озорной, хоть и светящийся желанием хоть прикоснуться к чему-то недоступному. Кошмар…для нее недоступным было похоже очень много…Правда на жизнелюбии это, похоже, не сказалось. Она не производила впечатление несчастной, просто… Он даже не мог подобрать слов… Словно она знала что-то важное, словно догадывалась, что все это, хоть и такое желанное но далеко не главное…
