Кома - Сергей Владимирович Анисимов

Сергей Анисимов

КОМА

•ПРОСПЕКТ*

ebooks@prospekt.org

Blut ist ein ganz besonderer Saft

(Wolfgang von Goethe, 1805)

ОДИН 1

ДВА

ТРИ

ЧЕТЫРЕ

ПЯТЬ

ШЕСТЬ

СЕМЬ

ВОСЕМЬ

ДЕВЯТЬ

ДЕСЯТЬ

Документ 1

Примечания

-Я в жизни такого огня не видел...

Голос говорившего был молодым, лет двадцать с небольшим.

- Причём почему, непонятно. Ну, Феодосия, ну, порт. Так ведь кораблей в гавани не было, я смотрел... А в небе - жуть, всё чёрное от разрывов. Я и Львов видал, и над Москвой полный месяц без единой царапины, а тут...

Николай, наконец, открыл глаза, чтобы рассмотреть говорившего. Тот сидел спиной, рядом с кем-то ещё, и лица видно не было, только мелькнули в воздухе поднятые ладони, упирающиеся друг в друга.

- Я-то и не ожидал ничего особенного, шли шестёркой, плюс пара «Лавочкиных» в прикрытии, они сразу наверх ушли. И только мы с холмов к городу стекаем, как такое начинается... У них там минимум по две батареи на километр, а в небе ни облачка. Маневрируй, не маневрируй, всё одно...

Трамвай тряхнуло на стрелке, и скрежещущий визг известил о том, что они сворачивают на Льва Толстого. Отвлёкшись от разговора, любители компьютера и явные поклонники отечественных воздушных симуляторов начали оглядываться, и Николай снова прикрыл глаза, чтобы не встречаться с ними взглядом. Совсем молодые ребята оба, ворота курток распахнуты, не холодно им. Сам он запахнулся поплотнее, постаравшись засунуть подбородок в собственную шею, под свитер. Перегон между двумя остановками был длинным, и времени ещё хватило, чтобы стряхнув дорожное расслабление привести мысли в относительный порядок. Спрыгнув с подножки трамвайного вагона, Николай потоптался на асфальте, дожидаясь, пока проедет чья-то дорогая машина, нетерпеливо посигналившая спешащим к безопасности тротуара студентам. На душе было погано. Первой настоящей, оформленной и чёткой мыслью дня, для него стало «Сколько человек отделение потеряло сегодня?».

ОДИН

Нельзя сказать, что всё это началось с одного конкретного дня. Всё же, эта история развивалась достаточно постепенно, но на каждом своём витке она оставляла за собой черноту, одну за другой выжигая затронутые ей человеческие жизни. Или, в обмен на жизнь, то, чем сам ничего ещё не стоящий начинающий врач мог заплатить ей, чтобы прожить ещё один день этой гонки: кусок своей души, кусок своей совести, кусок себя. Но даже не дожив ещё до её конца, он вспоминал эту неделю как точку отсчёта времени и вперёд, и назад. Почему-то так казалось логичнее, хотя искать логику в реальности - занятие не слишком благодарное.