Двуликий Берия - Борис Вадимович Соколов

На протяжении почти полувека фигура Лаврентия Берии остается одним из самых мрачных символов сталинской эпохи. Само его имя стало синонимом слова «палач». Вскоре после казни Лаврентия Павловича был даже пущен в оборот термин «бериевщина». Так стали называть период с конца 30-х годов, с момента прихода Берии к руководству НКВД и до падения «лубянского маршала» холодным летом 53-го. Это делалось по аналогии с «ежовщиной», чтобы именно на Берию повесить все репрессии, имевшие место в это время.

При жизни Лаврентий Павлович был объектом культа, сначала, в 30-е годы, в Грузии и в Закавказье, а после переезда в Москву в 1938 году — и по всему Советскому Союзу. В Закавказье его представляли самым преданным из кавказских сторонников Сталина. В Москве же он стал одним из вождей, чьи портреты трудящиеся несли на демонстрациях и чьим именем называли колхозы и шахты, улицы и партизанские отряды. Что интересно, после смерти Сталина Лаврентий Павлович добился принятия специального постановления Президиума ЦК о том, чтобы на демонстрациях больше не носили портретов вождей. Потом ему это поставили в вину. Именем Берии называли и пионерские организации. Против этого он как будто никогда не возражал. Его имя славили в стихах и песнях. «Вперед, за Сталиным, ведет нас Берия, Мы к зорям будущим уверенно идем», — вдохновенно пели чекисты. Вот только такой чести, как наименование города в свою честь, Берия, в отличие от своего предшественника Ежова, не удостоился. Мало кто помнит, что был когда-то на карте нашей родины город Ежово-Черкесск, в конце 1938 года внезапно и без всякого шума превратившийся просто в Черкесск.

Особенно сильный культ Берии был в Грузии. И здесь Лаврентия Павловича было за что любить. Ведь будучи главой парторганизации Грузии и Закавказья, он немало сделал для развития родной республики и Закавказского края в целом. Пользуясь благосклонностью Сталина, неравнодушного к землякам-грузинам, Берия умел добиваться послаблений с плановыми поставками сельхозпродукции, и, наоборот, ему удавалось получить больше фондов для обеспечения жителей Грузии товарами первой необходимости. Не без старания, конечно, аппарата партийной пропаганды, Лаврентий Павлович пользовался большой популярностью в Грузии. Это признают люди, совсем ему не близкие, более того — идеологические противники, никаких симпатий к главе органов госбезопасности никогда не испытывавшие. Диссидент Р.И. Пименов, общавшийся с бывшими соратниками Лаврентия Павловича во Владимирской тюрьме, вспоминал: «За Берией стоял целый народ, любивший его, и в 1952 году в горах Кавказа я присутствовал при выпивках, где первый тост провозглашали за Берию, а лишь второй — за Сталина».