Альбинос - Густав Майринк

Густав Майринк

Альбинос

"Еще шестьдесят минут до полуночи, - сказал Ариост и вынул изо рта тонкую голландскую глиняную трубку.

Тот там, - и он указал на темный портрет на почерневшей от дыма стене, где едва можно было различить черты лица, - он стал гроссмейстером без шестидесяти минут сто лет тому назад".

"А когда распался наш орден? - Я хочу сказать, когда мы опустились до собутыльников, каковыми теперь являемся, Ариост?" - спросил голос из густого табачного дыма, наполнявшего маленький старинный зал.

Ариост пропустил свою длинную белую бороду сквозь пальцы, провел как бы медля по кружевному воротнику бархатной мантии; "Это произошло в последние десятилетия, - может быть - это произошло и постепенно".

"Ты дотронулся до раны в его сердце, Фортунат", - прошептал Баал Шем, старший цензор ордена в одеянии средневековых раввинов, и, выходя из темной амбразуры окна, подошел к спросившему у стола. - Говори о чем-нибудь другом!

И громко он продолжал: Как же звали гроссмейстера в повседневной жизни?"

"Граф Фердинанд Парадис, -быстро ответил кто-то рядом с Ариостом, сообразительно подхватывая тему, - да это были известные имена того времени - да и более раннего. Графы Шпорк, Норберт Врбна, Венцель Кайзерштейн, поэт Фердинанд фан-дер-Рохас! - Все они прославляли "Ghonsla" - ритуал ложи азиатских братьев; в старом саду св. Ангела, где теперь находится главная квартира. Все они были объяты духом Петрарки и Кола-ди Риенци, которые тоже были нашими братьями".

"Да, это так. В саду Ангела, названному так в честь Ангела Флорентийского, придворного врача императора Карла IV, давшего приют Риенци до выдачи его папе, - быстро вставил "скриб" Измаил Гнейтинг.

Знаете ли вы, что Сат-Бхаисами, старыми азиатскими братьями была основана Прага и Аллахабад, короче говоря, все те города, названия которых обозначают "порог". Боже мой, какие дела!

И все это испарилось, умерло!

Как говорит Будда: "В воздушном пространстве не остается следов". Это были наши предки! А мы - пьяницы!! Пьяницы!! Гип, гип, ура; как это смешно".

Баал Шем делал говорящему знаки, чтобы он замолчал. Но тот не понимал его и говорил дальше, пока, наконец, Ариост, быстро оттолкнув свой стакан с вином, не покинул комнаты.

"Ты оскорбил его, - сказал Баал Шем серьезно Измаилу Гнейтингу, - его года должны были бы внушать тебе деликатность по отношению к нему".

"Ах, - извинился тот, - разве я хотел обидеть его? А если бы даже?