Зимовка на «Торосе» - Николай Николаевич Алексеев

Ранним утром почтовый поезд, гремя на стыках рельсов, подошел к вокзалу. Я предполагал, что перед глазами развернется перспектива крупной железнодорожной станции: снующие носильщики, начальник вокзала в красноверхой фуражке, гомон паровозных гудков, перекликающихся со свистками и рожками стрелочников. Увы, вместо всего этого — приземистая деревянная постройка с скромной вывеской «Архангельск» и какая-то тишина, совсем не вяжущаяся с представлением об Архангельске как о конечном пункте одной из железных дорог, связывающих огромную индустриальную страну с зарубежным миром. Сотни пассажиров, прибывших с поездом, на короткий миг заполнили перрон. Создалось впечатление приезда в большой город, но уже через каких-нибудь четверть часа перрон почти опустел.

Несоответствие между удельным весом Архангельска в нашем хозяйстве и внешним видом его вокзала становится понятным, когда попадешь в самый город, расположенный на противоположном берегу Северной Двины.

Архангельск и его население — понятия, не отделимые от моря и огромной многоводной реки. Жизнь города как в отдаленные времена, так и в наши дни строится, если можно так выразиться, на водном хозяйстве. Без преувеличения можно сказать, что в Архангельске на каждый паровозный гудок отвечают по меньшей мере несколько десятков гудков различных судов.

Своим возникновением в восьмидесятых годах XVI столетия Архангельск был обязан морю и реке. Именно сюда устремился первый поток морских грузоперевозок из-за границы в Россию, и с тех пор Архангельск навсегда связал свою историю с морем и рекой. Постоянно увеличивая свое народнохозяйственное значение, Архангельск вышел на первое место в Союзе по объему своих лесоэкспортных операций, полностью осуществляемых водным путем.

Сейчас город жил особенно напряженной жизнью. Мурманск еще не успел занять место главного отправного пункта замечательной трассы через Северный Ледовитый океан, и Архангельск держал первенство по количеству советских судов, направляемых в Арктику.

Пока маленький моторный катер доставлял меня от вокзала к правому берегу Северной Двины, передо мной промелькнули догружавшиеся на рейде пионеры освоения. Северного морского пути — «Сибиряков», «Литке», «Малыгин», «Садко».

— А вон, смотрите, — обратил мое внимание капитан «Тороса», Виктор Александрович Радзиевский, указывая вниз по реке, — видите дым? Это «Седов» отправился в свой рейс к проливу Вилькицкого, снялся часа полтора назад.