Прокол - Валд Фэлсберг

Случайно прочитав сетевую публикацию Валда Фэлсберга (это был рассказ Последний Прокол Протокола), подумала: «Вот как надо писать». Так никто сейчас не пишет. И никогда не писал ранее.

Всем известно бытующее мнение, что классическая литература исчерпала себя: невозможно придумать ничего нового, раскрыть по-другому ранее сказанное или выразить это в неиспользованной доселе форме. Поиск оригинальной идеи и смысла приводит либо в тупик, обрушивая сюжет и стиль, либо в абсурд, выдаваемый за остроумие и понимаемый только самим написавшим.

В Риге живёт и творит невозможное интересный автор. Настоящий живой классик. И одновременно — новатор в плане идей и сюжетов, но не в меньшей мере — и в совершенствовании уникальных языковых возможностей. Автор, открывший собственный новый жанр в литературе — антиголливуд. В творчестве Фэлсберга вечные темы нашей жизни предстают в неожиданном ракурсе, и обыденный мир вдруг оказывается перед читателем невиданно знакомым — таким, какой он есть…

Каждым рассказом Фэлсберг рушит штампы и догмы, уводя читателя от привычной кинематографичной литературности прямо в реальную жизнь. От всезнающего оценочного мышления — к осознанию сути, к поиску истинного себя самого. От привычных лживых масок, школярской правильности и комплексов — к правде, искренней и настоящей, зачастую — жуткой, а также и наоборот: вместо ожидаемой жути вдруг поражая светлой развязкой. Знай мы все прописные истины, жизнь нам слишком наскучила бы. Быть может, настолько же, как мы наскучили бы жизни, их зная. (Фэлсберг В. Сибилла). И всё преподнесено ярким, колоритным, искрящимся языком неологизмов и каламбуров, парадоксов и перевёртышей, с присущим писателю тонким юмором, в математически логических структурах: с отсутствием лишней красивости и масочно-лицемерной скорлупы.

Особого внимания заслуживают эротические описания автора: виртуозная эквилибристика на тонкой грани между натуралистической подробностью и лиричностью, не скатываясь ни в физиологизм, ни в эвфемизм.

Читатели Валда Фэлсберга — люди разные, и мнения о его текстах полярны, но, как правило, остры: от яростного возмущения честной обнажаемостью автором человеческой сущности до восторженного восхищения… тем же.