Как делаются революции - Алексей Мальский

Как правило, при разборе книг первым делом присматриваются к жизни автора. Чтобы не отступать от традиции, напомним: Юрий Олеша родился в 1899 году в семье обедневших польских дворян — оттуда и его необычная фамилия. Вскоре после революции его родители эмигрировали, а сам он решил остаться в Одессе. Именно там собрался творческий кружок писателей, которые позже прославились на всю страну: вместе с Олешей начинали свой путь Катаев, Ильф и Петров. В 1922 году они все вместе переехали в Москву (там к компании присоединились Булгаков и Паустовский) и стали работать в газете «Гудок».

Обычно рассказывают, что идея написать «Трёх Толстяков» пришла к писателю при встрече с девочкой, читавшей сказки Андерсена. Олеша тут же пообещал, что напишет ей сказку ничуть не хуже. Так в 1924 году появилась знакомая нам история, а четыре года спустя её наконец-то получилось издать.

Наконец главным ключом к смыслу повести почти всегда называют имя Суок. Очень уж необычно оно звучит, очень уж трепетно Олеша описывает свою героиню… Это действительно неспроста. Среди близких друзей писательского кружка были три сестры из семьи австрийского иммигранта: Лидия, Ольга и Серафима Суок. Отношения в компании были запутанные, поэтому ходят слухи, что Олеша ухаживал едва ли не за всеми тремя. Не будем углубляться в богемные сплетни — скажем лишь, что на Ольге Суок писатель в конечном счете женился.

«Трёх Толстяков» вообще обычно описывают как очень личное произведение — и притом мистическое. В нём находят детские впечатления Олеши, его сны, реверансы в сторону мистерий Гофмана… Доходит до того, что в истории с куклой наследника Тутти видят архетипическую историю про потустороннего близнеца. Говорят, что Суок проводит всю повесть в аллегорическом загробном царстве — именно поэтому её никто не узнаёт.

Может быть, Олеша и правда хотел намекнуть на мифы, но сказка у него получилась такой яркой и карнавальной, что залезать в загробное царство совершенно не хочется. К счастью, наш журнал читают не только узкие специалисты-литературоведы и в своём расследовании мы вполне можем позволить себе небольшое «а что, если?».

Что, если сказка на самом деле не настолько советская, какой кажется?

Если вдуматься, история из «Трёх Толстяков», не считая мелких частностей, вполне правдоподобна — что-то похожее могло произойти на самом деле. Можно добавить второе «а что, если?» и допустить, что сюжет Олеша не придумал, а позаимствовал из малоизвестного дореволюционного труда по истории. Конечно, ему достаточно было просто знать, как обычно происходят народные восстания, вот только писатель избрал настолько гротескную — даже по меркам сказок — форму, что поневоле задумаешься: а уж не намёк ли это? Привычным для любого жителя нашей страны усилием мы скашиваем глаза и начинаем читать между строк — и вскоре оказывается, что ни трёх Толстяков, ни даже куклы наследника Тутти вообще не существовало…