Защита Лужина - Борис Владимирович Павлов

Судья был кретином. Это я понял сразу. Стоило только взглянуть на его дурацкую прическу и яркую помаду. Уже лет двадцать голубые не в моде. Только кретин может быть немодным. Отстал судья от жизни. Скинуть ему на виртуалку подшивку номеров «Гламура» за последний год? Бесполезно. Такие остолопы считают, что ретро всегда стильно. Мне хотелось подойти к нему и шепнуть на ухо: «Эй, амиго, сотри помаду. И кудряшки сбрей. Сейчас не тридцатые годы». От осуществления задуманного меня отвлек помощник судьи. Он, покачиваясь, брел по проходу к своему месту. Вот это настоящий мужик. Из-под его кожаной юбки проглядывали волосатые ноги. В носу блестела золотая бисерина. Бицепсы под белой майкой ходили ходуном. Помощник щурился и явно высматривал в толпе сочных девиц. Дело его волновало мало. Как впрочем, и меня.

Я оглядел зал. Народу — море. Журналисты, блогеры, родственники, телевизионщики, онлайнщики гудят как пчелиный рой, ждут начала процесса.

Мой подзащитный сидел рядом. В черном пиджаке и темных очках Даниил напоминал шпиона.

— Очки сними, — шепнул я ему на ухо. Он послушался. Невероятно, по щеке проскользнула слезинка.

Вот дуралей. Делает вид, что ему жалко убитого. А, может, и впрямь жаль?

— Данила, ты придуриваешься? Прекращай реветь. Дело загубишь своим нытьем. Давай по намеченному плану — во всю ширину лыбу тяни! Люди должны видеть, что ты беспечен и весел.

— Я думал, будет легче. Только сейчас понимаю, что убил его. Все плывет перед глазами, — Данила всхлипнул.

— Улыбайся, черт тебя дери. Sursum corda!

Он вытер слезу рукавом пиджака от Армани и попытался растянуть уголки губ.

Я взял себя в руки, плеснул чаю в стакан, сделал глоток, и сразу выплюнул эту бурду. Пересластили. Просил же положить две ложки сахара. Сколько туда вбахали?

Официант, обслуживающий заседание устремился ко мне.

— Чем-то недовольны, товарищ? — я поморщился, расслышав в его шипении нотки иностранщины.

— Вы француз?

— Уи, товарищ.

— Поменяйте чай. Я просил две ложки сахара, а сюда положили все пять.

— Тридцать эвро.

Наглая рожа официанта выражала серьезность. Усы были аккуратно приглажены и загнуты кверху. Наверное, часа два в день тратит на завивку подносовой растительности Меня аж пот прошиб от злобы.

— Сдурел? Я — адвокат. Адвокатам и обвинителям полагается бесплатный чай и булочка.

Я помахал перед его лицом бейджиком «Иван Фомин. Частная адвокатская практика. Процесс 221 Б. Представитель защиты Даниила Лужина». Официант склонил голову в знак согласия и прихватив мой стакан удалился.