Третий проект - Сергей Владимирович Мякин

Огненный шар. Он врывается в небо

(почему оно не голубое или облачно-серое, а фиолетовое с зелеными облаками?)

и приближается, оставляя за собой толстый белесый шлейф.

Свет. Почему все вокруг стало ослепительно-белым?

Удар. Земля вибрирует и уходит из-под ног…

Взлететь. Взлететь пока не позд…

Нет, уже поздно… Тугая волна обжигающего воздуха валит с ног, скручивает тело и тащит вместе с пылью, камнями и обломками… дикая боль…

Кровь… почему она коричневая?

Обрыв… крылья сломаны

(какие к черту крылья?)

и ничем не могут помочь…

Удар… темнота…

Тела больше нет, а есть только…

…что-то красновато-прозрачное, полное страха — дикого животного ужаса и стремления…

…мертвецы с полопавшейся коричнево-зеленой кожей и костями, проступающими из-за желтоватой слизи… они всюду… вылезают из земли и приближаются вихляющей походкой… они что-то шепчут… чтобы не остаться с ними навсегда, надо…

…лететь, стремительно лететь вверх, сквозь межзвездную черноту, чтобы снова…

О черт, что это было? Сон… Да, всего лишь сон, надо меньше всяких триллеров смотреть… Где я? Откуда этот шлем со стеклянной полумаской и тусклый свет? Почему я не в постели, а в этом…

Отсеке? Капсуле? Черт, черт, черт, да что со мной в самом деле творится? Почему всё тело словно ватное, а голова раскалывается от боли, как после пьянки… как тогда, на выпускном… но ведь я же с тех пор никогда… нет, нет, не то… что я делал вчера? Почему всё вспоминается с таким трудом, как сквозь туман, как будто было сто лет назад? Все-таки водка?

Елки-палки, кто я вообще такой? Виктор… Виктор Николаевич Сорокин, тридцати пяти лет… физик, кандидат наук, научный сотрудник экспериментального ядерного центра РАН…

Я в Обнинске-21, в бункере, а вчера, третьего июня две тысячи шестнадцатого года был… эксперимент… выведение на проектную мощность нового коллайдера… я рядом с ним…

«Я буду на пульте управления, а Сорокин — рядом с кнопкой аварийного выключения генератора. Остальные сотрудники должны покинуть помещение…», — слова директора института академика Георгия Алексеевича Фролова всплыли в гудящей голове вместе с оранжевыми кругами перед глазами и эхом своих мыслей во время того совещания. «Круто! Я буду ближе всех к историческому событию… меня выбрали потому, что я занимался расчетами взаимодействия остаточного когерентного гиперсинхротронного излучения с защитным экраном, скафандром и шлемом, которые будут на мне? Чтобы на собственной шкуре проверил правильность расчетов? Но ведь этим занимались еще пять человек, почему не они? Потому что я самый послушный и исполнительный, всегда задерживался допоздна, чтобы выполнить в срок задание, когда все остальные уже расходились? Ведь я же буду не столько ответственным испытателем, сколько… подопытным животным, почти таким же, как кролики, крысы и насекомые, которых поместят в зону действия излучения. Да, в отличие от них, меня будет защищать стена, экран защищенного отсека и скафандр со шлемом, но все же… Какого черта, ведь я же еще хочу… впрочем, у нас с Надей и так уже двое детей, но все равно…»