Последний лорд Нортам - Говард Филлипс Лавкрафт

Говард ЛАВКРАФТ

ПОСЛЕДНИЙ ЛОРД НОРТАМ

Я пишу свое повествование лежа, как считает мой доктор, на "смертном одре". Но я вынужден разочаровать его так как он заблуждается. Мои похороны должны состояться на следующей неделе...

В Лондоне живет человек, начинающий по-звериному выть, едва заслышав звон церковных колоколов. Он живет один со своим котом в пансионе Грейз Ин. Окружающие считают его тихим, безобидным сумасшедшим. Его комнату заполняют детские книги, которые он часами перелистывает. Все, что он желает в этой жизни, - это иметь возможность не думать, не размышлять. Какие-то непонятные причины делают невыносимым для него сам мыслительный процесс, повергают его в страх. Этот человек бежит от своих мыслей, как от чумы. Худой, седой, сморщенный, он похож на глубокого старика, хотя некоторые утверждают, что он не так стар, как выглядит в действительности. Он находится во власти постоянного страха и вздрагивает от малейшего шума. Тогда его глаза непомерно расширяются, а лоб покрывается испариной. У этого человека не осталось ни друзей, ни знакомых, что избавляет его от лишних вопросов с их стороны. Люди, знавшие нашего героя раньше, помнят его эрудитом и эстетом. Сегодня никто из них не смог бы с уверенностью сказать, покинул ли он свою страну или находится в добровольном уединении в каком-нибудь тихом районе Лондона; и вот уже десять лет живет он в пансионе Грейз Ин. Он никогда не вспоминал о своем прошлом до того самого вечера, когда молодой Вильяме купил "Necronomicon".

Вильямсом звали мечтательного юношу, которому едва исполнилось двадцать три года. Поселившись в пансионе, он сразу же почувствовал какое-то космическое "дыхание" исходившее от старика, чья комната находилась по соседству с комнатой Вильямса. И молодой человек преуспел там, где потерпели неудачу старые друзья. Приступы страха, овладевавшие иногда этим исхудавшим и потерянным человеком, поражали Вильямса. Действительно, старик проводил целые дни, погрузившись в книги. Создавалось впечатление, что он старался от чего-то убежать. Как только начинали звонить церковные колокола, оставлял все свои занятия, затыкал уши; его завывания, сливавшиеся с воем серого кота, прекращались только с последним ударом колокола. Напрасно Вильяме пытался разгадать тайну своего соседа. Его манера держаться мало соответствовала внешности старика. Он постоянно напряженно улыбался, а если что-то рассказывал, то нервно заикался и сбивался, легко возбуждаясь; по-детски выходил из себя из-за мелочей. Его голос иногда доходил до фальцета, и это делало речь бессвязной и малопонятной. Однако Вильяме не удивлялся, когда его сосед заговаривал об Оксфорде или Гарварде, потому что его замечания, даже самые незначительные, указывали на большую эрудицию.