Иду на вы! - Виктор Васильевич Мануйлов

Льву Николаевичу Гумилеву, исследователю и популяризатору истории Руси и народов, на ее территории обитавших, и Вадиму Валериановичу Кожинову, литературоведу, публицисту, историку, работами которых пользовался автор, посвящаю этот роман.

«Уважение к минувшему – вот черта, отделяющая образованность от дикости».

А.С.Пушкин

Над Днепром, на высоком холме, над морем густых лесов вознесся Вышгород, окруженный двойной стеной из могучих дубовых стволов. Стволы обожжены, чтобы не брала их гниль и не заводился древоточец. Промежуток между стенами засыпан глиной и камнем – защита от стенобитных машин. По весне наружную стену обмазывают глиной, зимой поливают водой, намораживая лед, – защита от огня. Многочисленные башни с бойницами, с котлами на самом верху для разогрева смолы, чтобы лить ее на головы штурмующих крепость, двое дубовых же ворот, укрепленных толстыми железными полосами, крутые склоны холма, многочисленная дружина – все это надежно охраняет город от незваных гостей. Издалека видны его угрюмые стены и башни, чешуйчатые маковки церкви Святого Ильи, будто парящие в небе.

Солнце только что поднялось над степными просторами левобережья, растворяя в прохладном весеннем воздухе тонкое покрывало тумана. В Вышгороде открылись скрипучие ворота, выпуская скотину на пастбища; коровы, козы и овцы шли, оглашая воздух мычанием и блеянием, над стадами поднимался пар от их дыхания, щелкали кнуты пастухов, скулила жалейка из коровьего рога, лаяли собаки, перекликались хозяйки, пахло печеным хлебом и парным молоком.

Но вот над всеми этими звуками, подавляя их и поглощая, разнесся первый гулкий удар церковного колокола, веселым трезвоном малых колоколов наполнился воздух, и звуки эти потекли по лесам, скатились к Днепру с крутого обрыва, ласточками разлетелись по полям и лугам левобережья. Православные христиане отрывались от своих дел, по языческой привычке поворачивались лицом к солнцу, крестились, бормоча тоже привычное: «Помоги, спаси и помилуй».

Деревянная церковь Святого Ильи не велика, в нее едва поместится десятая часть обитателей города, однако многие из них идут к ней, желая видеть, как прошествует к заутрене княгиня Ольга с лучшими людьми, с которыми она делится своими планами и советуется, как эти планы воплотить в жизнь.

А вот и сама княгиня вышла на крыльцо своих хором, остановилась, окидывая внимательным взором небольшую площадь, стала спускаться по ступеням, придерживая подол длинного льняного платья, расшитого узорочьем. Русую голову ее покрывает аксамитовая накидка, на ногах византийские башмачки на высоком каблуке. Сорокашестилетняя княгиня, смиренно потупив взор, будто плывет над землей, не касаясь ее ногами, – так неподвижна ее стройная фигура, лишь подол платья едва колышется, да серо-голубые глаза зыркают по сторонам, все примечая, все запоминая. За ней следом движется небольшая процессия.