Зов плоти - Марья Лиса

  Такси везло меня по ночному городу вдоль набережной Невы. Мы как раз подъехали к одному из моих любимых и красивейших мест Питера. Стрелка Василевского острова сегодня совершенно не трогала меня. Не завораживали Ростральные колоны с их богатым оформлением. Зимний на другой стороне реки не приковывал к себе взгляд. Сегодня мне хотелось реветь. Я сдерживалась из последних сил. Но слезы не хотели поддаваться моему контролю и капали из глаз одна за другой. Я периодически смаргивала накопившуюся влагу с глаз и тихонько, чтоб не заметил водитель, проводила рукой по лицу. Я ненавижу, когда кто-то видит мои слезы. Но в этот день ничего поделать с собой не могла. Меня с детства приучили не плакать при свидетелях. Мама постоянно твердила, что я должна быть сильной, а слезы это признак слабости. Если я имела глупость расплакаться, она тут же начинала надо мной издеваться. Ее смех и издевки до сих пор стоят у меня в ушах.

   -Можно у вас курить? - Я постаралась, чтоб мой голос звучал твердо, и водитель ни в коем случае не догадался что я плачу. Но на последнем слове все же сорвалась, и всхлипнула.

   -Кури. - А затем добавил - И как только не жалко такой молодой, здоровье свое портить?

   -Мне все равно. - Мне действительно было все равно, даже если сейчас машина упадет в реку, и мы утонем. Меня это не волновало, наверно я даже была бы рада этому.

   Я судорожно затянулась, пытаясь, хоть немного успокоится.

   Не помогло, при воспоминании о прошедшем вечере новая порция воды полилась из глаз.

   Я опять судорожно всхлипнула. Видимо водитель не выдержал моих героических попыток не выдать себя и спросил

   -У вас что-то случилось?

   Мне и хотелось рассказать, и в тоже время смущала вся та грязь, что произошла со мной сегодня. Да и не только сегодня.

   -Долго рассказывать.

   Мы еще немного проехали и машина остановилась. Водитель, повернувшись ко мне, сказал:

   -Теперь у нас времени хоть отбавляй - и кивнул головой на разведенный мост.

   Нет, я ничего не рассказала таксисту, просто сидела и плакала у него на плече. В тот момент мне этот таксист был ближе и роднее чем моя самая близкая подруга. Когда мост, свели, он, наверное, с глубоким облегчением, наконец, довез меня до дома и высадил около подъезда.

   Поплакать на плече у чужого человека иногда легче, чем своему родному рассказать то, что наболело. Да в тот момент и не было под рукой этого близкого и родного. Где-то я слышала, что очень помогает сначала написать все на бумаге, а потом перечитать. Сегодня я наконец решила этим заняться.