Отпуска нет на войне - Сергей Владимирович Бузинин

Охота — одно из самых любимых развлечений цивилизованного, то есть белого человека. Она же одна из самых опасных и жестких его забав, где ставка — жизнь животного. И хотя клыки и когти несравнимы с ружьем, джентльмены стреляют с безопасного расстояния. Азарт будоражит кровь, даже когда речь идет об охоте на зайца или иную безобидную дичь. Чего уж говорить, если мишенью становится волк или медведь? Когда друг другу противостоят два хищника, один из которых — двуногий, эмоции на время отступают в сторону, уступая место холодному расчету, чтобы в случае победы захлестнуть с головой. Вот только тогда, когда и жертва, и охотник — люди, каждый из них вооружен и ситуация в любой момент может поменять их местами, цена победы и поражения становится на порядок выше. Ставка, как и прежде — жизнь. Только не ясно — чья? Ты крадешься по следу, сжимая винтовку в руках, нервы звенят от напряжения и кровь кипит в жилах, а в висках назойливо стучит вопрос: кто будет победителем? Вот это и есть настоящая охота от начала времен и доныне.

Человек крался по заснеженному лесу, настороженно вглядываясь в редкие просветы между заиндевелыми деревьями, прислушиваясь к каждому шороху, проклиная про себя сбежавшего из тюрьмы убийцу, настойчивость шерифа Бейли и свою сговорчивость. Погоня шла уже не первый час и даже не первый день, и успела надоесть ему до печеночной колики. Глухие удары, словно кто-то с силой молотил по двери, донесшиеся откуда-то слева, заставили охотника на миг повернуть голову в направлении шума и тень, метнувшуюся к нему из-за ближайшего дерева, он заметил только в последний момент. Чужое тело вдавило его в сугроб, руки противника, больше похожие на заросшие густой шерстью звериные лапы, стиснули горло, и все попытки ослабить захват, оказались тщетны. Перед глазами загонщика вмиг превратившегося в жертву, уже плыли багровые круги, но неимоверным усилием он смог слегка повернуться на бок и, выхватив из ножен на поясе клинок, вонзить его в бок своему убийце. С таким же успехом он мог попытаться разбить кулаком гору — его враг даже не пошевелился, а лишь, мгновение спустя, чуть наклонился вперед и ласково прошептал на ухо:

- Фрэнк! Всё хорошо, Фрэнк! Ну, успокойся же, милый…

Вложив все силы в последнюю попытку освободиться, мужчина опёрся обеими руками в снег, показавшийся ему непривычно мягким и тёплым и, словно пловец, выныривающий из проруби, кинул свое тело вперёд.