Тайпэн. Миротворец - Сергей Николаевич Девкин

Высокие перистые облака скрывали тонкой дымкой далекие звезды, тускло освещавшие ночную степь. Пушистые серебряные метелки покачивались на тихом ветру, а сладковатый аромат ковыли растекался вокруг незримыми волнами. Вселенскую тишину и идиллию нарушали лишь лошади, всхрапывавшие во сне, переступавшие раскованными ногами и отгонявшие надоедливых слепней взмахами хвостов. Успокаивающе трещал огонь за стенами войлочных юрт, усыпавших своими белыми куполами широкую равнину, поколениями служившую местом для стоянки многим манеритским кочевьям.

Круглый загон из иссушенных солнцем жердей появился здесь еще в незапамятные времена. Те, кто приходил сюда со своими табунами в оговоренный сезон, ремонтировали и обновляли его, но никто не владел им, так же, как и длинной поилкой, сложенной из серых камней. Это место было удобно для тех, кто гнал коней и овец к заливным лугам Нерулена, разграничивавшим своим руслом земли манеритов и тиданей, но никто не собирался называть себя его хозяином. И тысячи таких же стоянок, разбросанных по великой степи, принадлежали не какому–то конкретному кагану, а всем и каждому, кто кочевал под бескрайним синим Небом.

Три темных фигуры тихо крались в темноте, все ближе подбираясь к загону, заполненному отдыхающими лошадьми. За сотню локтей до намеченной цели тот, кто возглавлял маленький отряд, сделал знак и его спутники разделились, направляясь в разные стороны. Ночной гость, посматривая по сторонам, приблизился к поилке, стараясь лишний раз не тревожить чутких животных. Никто бы из жителей степи не удивился, заметив сейчас в руках у неизвестного тонкую накидную уздечку. Малочисленные кочевья и отчаянные одиночки во все века практиковали опасное дело конокрадов. По негласному закону, хозяин табуна был волен поступить с пойманным вором по своему усмотрению, но, несмотря на риск, число любителей увести самых породистых и сильных коней у соседей отнюдь не уменьшалось.

Однако руки этого человека вместо уздечки вытащили из–под полы стеганого кафтана плоский кожаный бурдюк, расшитый простым травяным узором. Подойдя к вытянутой каменной чаше, ночной гость выдернул круглую пробку и склонился над водой, которую мужчины кочевья весь вечер таскали от небольшого родника, что бил из земли с другой стороны разбитого лагеря. Лазутчик уже хотел выплеснуть содержимое своего бурдюка в поилку, когда у дальнего конца загона, куда ушел один из его спутников, раздался громкий крик, прервавшийся свистом сабли и булькающим хрипом. Оглянувшись, неизвестный увидел, как вдоль невысокого забора с обнаженным клинком скачет один из манеритских дозорных, уже заметивший нового нарушителя.