Лейтенант Паганель - Сергей Петрович Тютюнник

– Слышали: наш Паганель застрелился? – сообщил в столовой во время обеда молодой капитан – замполит батальона.

– Да ты что?! – изумился майор Ползиков, отложил ложку и стал вытирать пот с прогрессирующей лысины. – Я так и знал, что этим кончится. Жалко парня.

– Он не застрелился. Только попытался, – внес поправку капитан из полкового медпункта. – Его должны под суд отдать за какое-то преступление.

– Именно поэтому он и застрелился, – настаивал на своем капитан-замполит. – Натворил каких-то дел там, на новом месте, а суда и тюрьмы испугался. Вот и пустил себе пулю в лоб.

– А какой здесь еще может быть суд?! – возмутился лысеющий майор Ползиков. – И так в этом Афгане сидим, будто в зоне, не знаем, как выбраться. Сотни своих людей уже положили да еще судить тут друг друга будем!

– А что, по-вашему, здесь судить не за что? – заспорил молодой замполит. – Кое по кому тюрьма плачет…

– Особенно по Паганелю! – не сдавался Ползиков. – Тоже, нашел преступника! «Вооружен и о-о-очень опасен»!

Офицеры, услышавшие этот разговор, перестали хлебать постный борщ и подняли головы от тарелок. В столовой стало тихо. Только ветер за жестяными стенами выл.

Юный лейтенант Вася Самсонов имел расклешенный и приплюснутый нос, кудрявую черноволосую голову на гибком, как шланг, теле, нежные девичьи щеки, которые он брил раз в два дня, и веру в то, что, по большому счету, все люди – братья. Вера его происходила от размеренной, лишенной драматизма жизни за забором военного училища, где читали Куприна и Пикуля, говорили об офицерской чести и изучали тыловое хозяйство полка.

Отец Васи – полковник, прослуживший по интендантской части всю свою офицерскую жизнь, твердой рукой направил сына по той же линии, надеясь оградить его этим от превратностей судьбы. Но опека продолжалась недолго. Папа вышел в запас, по причине чего не успел спасти свое чадо от Афганистана. К тому же Вася не торопился сообщать бате о своем отъезде в Афган. Открылся только в день посвящения в офицеры, когда распределение по округам уже состоялось. Папа наглотался таблеток от давления, пообещал ничего пока не говорить матери и в последний раз проявил служебное рвение: растормошил всех старых друзей и выхлопотал сыну капитанскую должность в относительно безопасном афганском гарнизоне.

Попав на войну, Самсонов-младший растерялся. Опыта состояния в офицерстве он не имел, людям верил, тыловое хозяйство полка знал в основном по книжкам и схемам. Его подчиненные – заматерелые прапорщики, – почти не таясь, дурили своего юного начальника. Полк, и без того не сытый, сразу почувствовал перемены. Солдаты и офицеры стали жаловаться на скудный рацион.